Григорий Семёнович Иванов, 1934 года рождения, узнал о репрессиях и расстрелах от своего отца Семёна Фомича, 1910 года рождения, и матери Марии Никитичны, 1912 года рождения. Отец рассказал ему, что расстрелы происходили в 1937-38 годах у села Хайсы в Воробьёвом лесу – это местное название участка леса, возле которого жила семья Воробьевых.
– Раньше здесь было село Буево. Все знали о расстрелах. И в нашем селе тоже знали. Поговаривали, что стреляли в Воробьёвом лесу. Отец сказал, что выстрелы слышались часто. Воспоминания об этом я слышал от многих. Как-то люди собрались перекурить, и разговор сам собой перешел на это. Но об этом говорили не так часто, потому что было так, что особо рот не открывай, – вспоминает Григорий Семенович.
Воспоминания старожилов о расстрелах во время сталинского террора собирал Ян Державцев, руководитель инициативы «Хайсы – витебские Куропаты». С помощью свидетельств тех, кто помнит события того времени, он пытался убедить местные власти в необходимости почтить память жертв. Однако эти попытки оказались тщетными.
Для работы на захоронениях дважды вызывали поисковый батальон, который собирал человеческие кости. Проводилась ли экспертиза останков, общественным активистам не сообщают.
В 2015 году останки около 140 человек были захоронены на братском военном кладбище возле станции Лужесно как «жертвы Великой Отечественной войны». Позже состоялось очередное официальное перезахоронение останков на кладбище в селе Мазолово, где на кресте установили табличку, надпись на которой не имеет никакого смысла: «Здесь захоронены останки 302 человек, найденные в окрестностях деревни Хайсы».